Автор: Wivu
Название: Night after night
Дисклеймер: Персонажи принадлежат Х.Такеи.
Предупреждение: ООС, AU, секс с несовершеннолетними.
Рейтинг: Nc-17.
Пейринг/Персонажи: Анна/Тамао.
Жанр: Романтика, флафф, повседневность, PWP, ER, занавесочная история.
Тип: фемслэш (юри).
Размер: мини.
Описание: Тамао прижималась щекой к прохладному стеклу, закрыв глаза, Анна не поменяла своё положение даже спустя минуты. Они разговаривали не так часто, как хотелось бы. Просто разговаривать было не о чем. Да и к чему это?
От автора: Умри всяк, кто это увидит О.О Кхм...
Ох, всё-таки, больше не возьмусь за НЦ-у >< Не мастер я в этом, да и R-ки для меня эстетичнее будут. А это так, эксперимент для меня. 

Снежинки, подхваченные ветром, кружились в воздухе, серебрились сквозь ночь. Кружились легко, непринужденно. Это красиво, но покинуть тёплую уютную комнату и выйти на улицу совсем не хотелось. Тамао заёрзала на подоконнике и лбом прижалась к холодной поверхности окна. Осторожно положила в рот дольку почищенного мандарина, кислого и сладкого одновременно. Сомкнула на нём зубы, чувствуя цитрусовый вкус. Девушка сжала край ночной рубашки, наблюдая за игрой снежинок на улице. По спине непроизвольно пробежались мурашки — подоконник был слегка прохладным.

Уловив звуки лёгких шагов за своей спиной, девушка повернула голову и тут же встретилась с взглядом золотистых глаз. Сердце пропустило удар из-за такого неожиданного появления. Усмехнувшись на испуганную реакцию Тамамуры, Анна не спеша облокотилась о подоконник и скрестила руки на груди. Повисла неловкая тишина. Такая, что слегка было слышно завывания начинавшейся вьюги на улице. Тамао прижималась щекой к прохладному стеклу, закрыв глаза, Анна не поменяла своё положение даже спустя минуты. Они разговаривали не так часто, как хотелось бы. Просто разговаривать было не о чем. Да и к чему это?

Тамао чуть пошевелила пальцами, ощущая местами влажную поверхность почищенного мандарина на своей ладони. Она находила это молчание слишком затянувшимся. Не открывая глаз, хотела тихо позвать девушку, но застыла, почувствовав тёплую ладонь у себя на щеке. Зажмурилась, когда Анна легко поцеловала её в губы. Возникало такое чувство, будто бы девушка за некоторое время совсем отвыкла от родных прикосновений, от того они казались ещё приятнее. Какая-та умиротворенность, тепло, разлитое по всему телу и тихая-тихая радость от всего этого. Анна провела подушечкой большого пальца по подбородку девушки, заставляя ту поднять лицо. Прикоснулась тонкими сухими губами к трепещущей под кожей жилке на шее. Тамао вздрогнула и рвано выдохнула. Поцелуи в шею — не единственное, но самое главное её слабое место. Чужое дыхание уже опаляло хрупкие ключицы, но розоволосая отвлеклась от этого, когда Киояма провела ладонями по худым икрам, быстро обвила пальцами её щиколотки и легко потянула на себя, заставив свесить ноги с подоконника. Тамао отложила в сторону фрукт, который до сих пор держала в руках, и встала на ноги. Сделала шаг на встречу, но девушка, взяв любимую за тонкое запястье, стала отступать назад, попутно припадая губами к внутренней стороне ладони и вдыхая лёгкий цитрусовый запах. Анна лёгким толчком в грудь заставила Тамамуру сесть на кровать, а сама не спеша опустилась на колени. Тамао сжала простынь под собой и закусила нижнюю губу в смущающем предчувствии. Ощущая то, как девушка аккуратно целует выступающую косточку на её лодыжке, она тихо выдохнула. Теперь биение сердца глухо отдавалось в ушах и волнами разливалось по всему телу. Анна губами коснулась острого колена, нарочито медленно провела рукой от лодыжки до самого бедра, пока не наткнулась на белую ткань ночной рубашки, снова поцеловала, щекоча пальцами икры и обдавая жаром дыхания бледную кожу. Тамао сжала губы в тонкую полоску, пытаясь подавить в себе тихий смех от всех этих манипуляций — боялась щекотки. Она не понимала, почему девушка каждый раз так сильно акцентирует внимание на её ногах, но это было как-то по-особенному приятно. Движения светловолосой не скованы, совершенно свободны, а на щеках ни малейшего намёка на румянец, хотя ей самой достаточно лишь нескольких секунд, чтобы лёгкими касаниями вогнать Тамамуру в краску.

Анна подняла голову, всматриваясь в лицо девушки. В тусклом свете лампы можно было разглядеть пунцовые щёки, пальцы, до побеления костяшек сжимающие простынь, и то, как тяжело вздымается грудь от каждого вдоха. Девушка сжала и без того тонкие губы — слишком возбуждающе действовало на неё столь учащённое и тяжелое дыхание любимой.

— Хватит… — Тамао резко выдохнула, согнула ноги в коленях и отползла назад. Матрас под хрупким телом прогибался лишь чуть-чуть и едва слышно поскрипывал.

Девушка положила голову на подушку, чувствуя, как чужие колени легко сжимают бёдра. Анна нависла над ней, локтями упираясь в мягкий матрас, и осторожно поцеловала. Не спеша скользнула языком между приоткрытыми губами. Тамао вздрогнула, но опустила веки, ощущая, как девушка медленно ласкает нёбо языком. Желание, словно удавка, горло сдавливало, сбивая дыхание. Лёгкие, казалось, с каждой секундой съёживались, требуя кислорода. Языки сплетались, ясно ощущались знакомые тёплые губы, и это опьяняло, вызывало мимолётное головокружение. Знали бы, что собственноручно укрывают сознание друг друга белой пеленой, выжигают остатки разума. Анна отстранилась, жадно хватая ртом воздух. Пурпурные волосы Тамао ореолом разбросались по подушке. Биение сердца заглушало другие звуки. Билось прерывисто, часто, громко и глухо. Внизу живота розоволосой девушки уже всё сводило от томительного ожидания, заставляя сжимать ноги вместе и ёрзать, комкая молочно-белую простынь. Это чувство было непривычным, но мучительным и приятным одновременно. Усмехнувшись, светловолосая осторожно коснулась губами закрытых век девушки, поцеловала в щеку чуть ближе к уху, невесомо коснулась лба и висков. Дразнила, с удовольствием наблюдая реакцию любимой, когда та судорожно выдыхала и закусывала нижнюю губу. Медленно стянула с худого тела ночную рубашку, с неподдельной жадностью припала к шее, заставив девушку в очередной раз ощутимо вздрогнуть. Губы Анны, теперь влажные от поцелуев, скользили по покрасневшей коже, задевали пульсирующую жилку, обжигали теплотой, подобно раскалённому металлу. Девушка застыла, услышав своё имя, произнесённое шепотом, но уже спустя секунды стала нарочито медленно обводить контур хрупких ключиц языком.

Податливое тело Тамао изгибалось навстречу ласкам, позволяя оставлять на себе влажные дорожки. В комнате жарко, а воздух казался сдавленным. Голова закружилась, когда девушка почувствовала лёгкие поцелуи в ложбинке между маленькими грудями, влажные губы на животе. Светлые волосы кончиками щекочут бледную кожу, заставляя напрягаться и вжиматься в мягкий матрас, крепко сжимая губы. Анна остановилась, обводя тёплыми ладонями линию бёдер, и тяжело выдохнула. Тамао невольно сжала простынь под собой, ощутив то, как девушка аккуратно располагает её ноги у себя на плечах. Всем телом вздрогнула, почувствовав тёплое дыхание на внутренней стороне бедра и лёгкое касание губами. Сердце словно подскочило к горлу и забилось в бешеном темпе, снова заглушив все звуки. Кровь бурлила в венах, щёки и шея всё сильнее покрывались румянцем. Это, кажется, с ума сводило. Анна провела языком по набухшему бугорку. Тихий стон покинул грудь розоволосой девушки, и она в сладкой неге опустила веки. Удовольствие, словно электрические разряды тока, ежесекундно пронизывало тело. Это тот момент, когда последние остатки сознания сгорают как спичка в жарком пламени и можно полностью отдаться чувствам.

Когда тело девушки содрогнулось в приятной судороге и с губ сорвался последний стон, Анна не спеша поднялась к ней и мягко коснулась губами виска. Посмотрела на щёки, горящие румянцем. Тамао стыдливо закрыла глаза. Так всегда, каждую ночь, но к такому удовольствию привыкнуть трудно, если вообще невозможно.